Горелый порох

Серая пыльная колонна тяжелым, но довольно ходким шагом двигалась обочиной большака в сторону Орла. Это были одни из последних советских пленных сорок первого. Встречь поверженным, кроша допотопный булыжный камень, перли немецкие танки, самоходки и орудийные тягачи. Вперемешку с ними, с малым интервалом ехали грузовики с боеприпасами и провиантом, автоцистерны с горючим и легковушки с начальством. По другой обочине слегка изреженной вереницей в том же направлении, как бы в обгон, мчались мотоциклисты. Пехота, и та сидела на бронетранспортерах и машинах с откинутыми брезентами. И вся эта махина, подогретая наступательной удачей и октябрьским солнцем, безудержно ломилась на север, как будто там еще теплее. Все на колесах, на гусеницах, в едином ударном скопище. Пешими были только регулировщики с краткими указателями на древках: «На Тулу!». «На Москву!»…
В кювете, в ошметьях сохлой дорожной грязи, валялся обшарпанный зеленый борт полуторки с косой надписью «Вперед, на запад!». Шагах в пятнадцати от него, закорячив обгорелые скаты, лежала покореженная машина.
Слушать Горелый порох онлайн бесплатно
Пожалуй, нет в нашей стране человека, не знакомого с творчеством замечательного актера театра и кино, поэта и исполнителя песен Олега Анофриева. Его роли – это целая эпоха в истории русской культуры, а с его «Бременскими музыкантами» выросло уже не одно поколение детей нашей страны.
И вот, наконец, эта аудиокнига, в которой вы найдете не только изумительные поэтические произведения, но и удивительно меткие зарисовки автора о себе и людях, с которыми ему доводилось встречаться.
Многоплановое произведение о Москве и москвичах. Прошлые века в романе органически вплетены в события из жизни героев, наших современников, что помогает им ощутить всю глубину своих московских корней, то есть малой своей родины. Роман пронизан высоким патриотическим чувством, бережной, трогательной любовью к родной Москве, к историческому прошлому великого города, его традициям.
Зятя Степана Чикальдаева Виталия, инженера по холодильным установкам, посылали на два года в Африку.
У Степана, который юнцом вернулся в фронта без руки, с осколком под лопаткой и с тех пор был не способен к трудной физической работе, всегда оставалось время на чтение газет. Потому он понимал, что ездить на Африканский континент нужно, дело государственное.
«Вы — француженка, ставшая женой американца? Уже плохо! Ваш супруг, как оказалось, по горлышко увяз в запутанной детективной истории? Ужасно! Вы — и только вы — можете этого несчастного спасти? Хуже и быть не может! Впрочем, стоит вам только подумать об этом, как все мгновенно запутывается еще больше! И уж теперь путь в лабиринте загадок и опасных связей сможет отыскать только женщина!».
Выпускники готовят прощальный вальс, дабы станцевать его на выпускном вечере и, встретив рассвет, навсегда расстаться с детством. И на долгожданном балу каждому из молодых людей предстоит разобраться в себе, в своих друзьях, в родителях, в учителях и в социально-политическом устройстве всего человечества.
В двадцатых числах июня обычно самые короткие ночи в году, однако эта ночь будет для них длиною в жизнь.
Том 2. 1952-1962.
Вторая книга "Записок" Лидии Чуковской переносит нас из конца 30-х - начала 40-х - в 50-е годы. Анна Ахматова, ее нелегкая жизнь после известного постановления 1946 года, ее попытки добиться освобождения вновь арестованного сына, ее стихи, ее пушкиноведение, ее меткие и лаконичные суждения о литературе, о времени, о русской истории - таково содержание этого тома.
Я ненавижу своего босса!
Затянуть покрепче галстук на холёной шее или добавить в кофе ложку цианистого калия – вот о чём я мечтаю двадцать четыре на семь. Но вместо того, чтобы воплотить свои фантазии в реальность, я вынуждена улыбаться и делать вид, что всё прекрасно, ведь меня с ним связывает идеальный контракт.
В моей жизни не было места спокойствию. Я – «девочка праздник», беспокойная нимфетка, любящая клубы и веселье. А еще я люблю скорость. Она течет по моим венам вперемешку с кровью. Когда туфли от Джимми Чу слетают с моих ножек, и мотор моего синего Ниссана оживает, тогда не остается места легкомыслию, и я позволяю себе побыть настоящей собой.