Кошмарная ночь
Рассказ Жана Лоррена «Кошмарная ночь» (Une nuit trouble) из его сборника «Истории пьющего эфир» 1895 года.
Примечания переводчика:
1. Имеются ввиду фантасмагорические гравюры Жака Калло, посвящённые сюжету искушения святого Антония, а также, очевидно, прочие его работы, отличавшиеся гротескными и сатирическими элементами.
2. Имеется ввиду сборник Мориса Роллина «Природа» (La Nature) 1892 года и вошедшее в него стихотворение «Ненастная ночь» (Nuit d'orage), отрывки из которого, приводит Лоррен.
3. Передвижная комнатная печь, получившая своё название от фамилии русского инженера и изобретателя Карла Эрнестовича Шуберского. Несмотря на высокую стоимость, она была экономной и практичной, а потому получила довольно широкое распространение во Франции и буквально спасла парижан во время самой снежной и морозной зимы 1879-80-х годов.
4. Как и все печи с медленным горением, печь Шуберского требовала определённой осторожности в обращении, поскольку выделяла оксид углерода, который при недостаточной вентиляции накапливался в отапливаемом помещении и приводил к удушью. Этим, очевидно, и объясняется ночное происшествие с рассказчиком, его галлюцинации и странное поведение, приведшее к ранению щипцами и потере сознания, но как замечает Лоррен – “Это был сон, и всё же не совсем сон.” – а Стэблфорд добавляет: “Все «Истории пьющего эфир», это истории о привидениях, и все привидения в них неоднозначны, даже если сверхъестественная интерпретация явно предназначена для того, чтобы быть отвергнутой. Все они являются галлюцинациями, но даже когда персонажи действительно просыпаются и обнаруживают, что они видели сон, подразумевается, что их сны были не просто снами. [...] очевидно, что даже сны, которые являются не чем иным, как снами, не лишены смысла.”
Слушать Кошмарная ночь онлайн бесплатно
Примечания переводчика:.
фр. “Fécamp” – Фекан – город в Нормандии на севере Франции, где родился и был похоронен Лоррен.
Французское название острова “Terre-Neuve” – буквально “Новая земля”.
О матери Лоррена мало что известно, урождённая Паулин Мулат, она не только с детских лет привила ему любовь к литературе, но и пережила сына, умершего в 1906 году.
Должно быть, это было одно из самых ужасных впечатлений моего детства, и оно остаётся самым живучим из всех ранних воспоминаний. Двадцать пять лет прошло с того маленького злоключения на школьных каникулах, и я до сих пор не могу вспоминать о нём, не чувствуя, как сердце колотится в груди и к горлу подступает тошнота от страха и отвращения.
Джон возвращается с похорон старого армейского друга. Недалеко от города Калаис (за тысячи миль от родного дома) у него ломается машина. Денег на починку нет, помощи ждать неоткуда. Остаётся только искать возможность заработать денег на ремонт.
Космонавт, отброшенный взрывом, летит сквозь космос к ближайшей станции, но, оказывается, он летит не один...
После странной церемонии над мумией жреца бога Себека, герой рассказа твердо решил никогда больше не связывать свою жизнь с Египтом. Но предложение профессора Вейлдана оказалось слишком заманчивым...
Дэви по прозвищу "Мясник" был отличным стрелком. Незнакомец в черных ботинках не мог сравниться с ним в скорости реакции, поэтому Дэви убил его наповал. Но незнакомец вернулся и вновь поймал пулю от "Мясника". С тех пор Дэви проехал много миль на своем верном коне. "Черные ботинки" неотступно следовал за ним, а рука незнакомца, тянущаяся к кобуре становилась все проворней...
Ки Крестовски - странный писатель со странным именем, странными приоритетами и странными целями в жизни выстрачивает странные мысли в виде странных рассказов, приходящих в его странную голову.
«У меня очень шумные соседи, — говорит Роберт Ширмен. — Они слишком громко разговаривают и топают по лестнице. Когда у них хорошее настроение, они включают музыку на полную громкость. Уроды. Я веду себя с ними пассивно-агрессивно. Каждый раз, когда я выхожу на улицу, Я стискиваю зубы. Они здороваются со мной, я машу им рукой и улыбаюсь, но моя улыбка полна иронии.
На улице Вязов воцарилось долгожданное спокойствие. Жители потихоньку стали забывать кошмарные события. Проклятый особняк опустел, а детям перестали сниться кошмары. Но когда в дом въехала новая семья, хрупкая тишина улицы разбилась вдребезги.
«Луна – Солнце мертвых» - мистический детектив. Главный герой, от чьего лица ведется повествование, по приглашению давнего приятеля по учебе, приезжает в средневековый замок, над которым витает тень старинного проклятия. В округе замка обитают оборотни, вурдалаки, привидения, и прочая нечисть. Более того, наш герой вскоре узнает, что и управляющий замка никто иной, как оборотень.
Представляем новый сборник рассказов автора, работающего в жанре " СПЛАТТЕРРПАНК ".
ВНИМАНИЕ!!! РАССКАЗЫ СОДЕРЖАТ СЦЕНЫ НАСИЛИЯ И МАТА!!!
А вот и новЫЙ СБОРНИК Рассказов Русских Писателей работающих в разных жанрах от МИСТИКИ до СПЛАТТЕРПАНКА"Лабиринт Страха - 5".
Доминик не помнит своего прошлого, но точно знает, что умер и оказался в теле подростка в одном из параллельных миров. Здесь царит матриархат, мужчины – на вторых ролях, а сам герой – потомок обедневшего аристократического рода и сирота. В мире, где он очутился, магия превалирует над техническим прогрессом, но герою удаётся доселе небывалое – объединить и то, и другое.
В произведениях Рекса Стаута образ классического детектива как бы раздвоен: интеллектуал Ниро Вульф, не покидая своего особняка, разводит орхидеи, разгадывает преступления, а его помощник Арчи Гудвин носится по Нью-Йорку, выполняя указания своего шефа и поставляя ему материал для умозаключений и гениальных вердиктов.
Стаут - мастер увлекательной интриги и, как правило, приберегает сюрпризы под конец.
Книга 1. Две девочки-близняшки Юля и Аня переживают опасные приключения, случившиеся с ними по вине их мачехи-ведьмы. Оказывается, мир полон темных сил, которые во что бы то ни стало стремятся заставить людей совершать злые поступки. Но вера в Бога и заступничество Ангелов-Хранителей помогают девочкам преодолеть все опасности.
Книга 2. Во втором томе приключенческой трилогии вы вновь встретитесь к полюбившимися героями, а также со множеством новых персонажей.
Ветер скулит и воет; в его дыхании – горечь. Рычит и лает гром, молнии с неистовой силой вонзаются в плато блистающих камней, устрашая даже Тени. Плато, знававшее пору мрачного расцвета, избороздили шрамы – следы катаклизма. Почву рассекает извилистая трещина – точно рваная рана от удара хлыстом по лицу. Тут и там ползут жгуты тумана, окрашенного в тысячу оттенков серого и черного; лишь кое где заметны жалкие пятнышки других красок.