Падение Парижа

Еще одна классика «огоньковского» военного жанра — писатель Эренбург, давний автор журнала, описывает Париж накануне вторжения гитлеровцев во Францию, которая не хочет воевать за поляков и англичан, думая отсидеться за «линией Мажино». Парижу суждено пасть, но не знают, что эти строки еще и про них — им ведь остается всего-то год мирной жизни.
Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) – один из популярнейших русских писателей XX века, фигура чрезвычайно сложная и многогранная. Известный в свое время поэт, талантливый переводчик, тонкий эссеист, мемуарист, самый знаменитый публицист 30–40 годов, он был в первую очередь незаурядным прозаиком, автором многих бестселлеров. Пройдя испытание временем, его первая книга «Необычайные похождения Хулио Хуренито» и последовавший за ней роман «Жизнь и гибель Николая Курбова» до сих пор звучат свежо и своеобычно. Зачислить их в какую-либо определенную романную рубрику не так-то просто: лирическая сатира, романы авантюрно-плутовские, социально-психологические, пародийные, философские – все эти определения будут по-своему правомерны. Но так или иначе, а современный читатель разочарован не будет. Его ждет захватывающее чтение.
Слушать Падение Парижа онлайн бесплатно
«Четыре года продолжался этот кошмар. Вера Сергеевна вынуждена была делать вид, что не обращает внимания, как ее супруг околдован певичкой и ее „высшим обществом“. Связанная браком и общим ребенком, супруга терпеливо предпринимала все доступные ей меры, чтобы оставить мужа в семье. И, однажды, этот кошмар кончился так неожиданно, что Вера Сергеевна оказалась не подготовлена к новой жизни.» © Puffin Cafe.
Завелся Фита самопроизвольно в подполье полицейского правления. Сложены были в подполье старые исполненные дела, и слышит Ульян Петрович, околоточный, — все кто-то скребется, постукивает. Открыл Ульян Петрович: пыль — не прочихаешься, и выходит серенький, в пыли, Фита. Пола — преимущественно мужского, красная сургучная печать за нумером на веревочке болтается.
«…– Электричество… – бормочет посажёный отец, тупо глядя в свою тарелку. – А по моему взгляду, электрическое освещение одно только жульничество. Всунут туда уголек и думают глаза отвести! Нет, брат, уж ежели ты даешь мне освещение, то ты давай не уголек, а что-нибудь существенное, этакое что-нибудь зажигательное, чтобы было за что взяться! Ты давай огня – понимаешь? – огня, который натуральный, а не умственный…».
"Что делать, если на планете, где запрещено колесо, для ремонта корабля, от которого зависит выживание астронавтов, необходимо переправить тяжелый груз за несколько сот километров? Для начала выяснить причины запрета колеса, расстановку сил "в верхах". Затем, с одной стороны, озадачить местных теософов ньютоновскими расчетами орбит, затем скормить им немного земной философии, и параллельно искать нечто, способное заменить круглое колесо." (с) Puffin Cafe .