Время его жизни

В пятницу 11 июля 1962 года Ирвинг Пирокин, радиолюбитель, обосновавшийся в кухне ресторана на Второй авеню, прослушивая на своей 20-ваттной станции тринадцатиметровый диапазон, поймал какие-то странные щелчки.

Мне сразу бросился в глаза этот долговязый субъект. Смуглое лицо метиса и копна лохматых волос никак не вязались с модным покроем его элегантного костюма, явно сшитого на заказ у дорогого сеншенского портного. Он стоял чуть в стороне и задумчиво рассматривал меня, но я притворился, что не замечаю этого. Автомат-официант оказался незнакомой конструкции, и я совсем запутался в многочисленных кнопках и слишком лаконичных надписях на них.

В метро Бостона потерялся поезд. Он отправился со станции Парковая и не прибыл на станцию Кендалл. Так где же он? Математик Тьюпело уверен: поезд следует искать в четвёртом измерении.

Том Кларк, геолог — единственный выживший землянин на Меркурии. Марсиане и селениты подняли мятеж, не желая мириться со своим подчиненным положением. И теперь Кларк не знает, есть ли в Солнечной системе хоть одно место, где он может рассчитывать на теплый прием...

Сто пятьдесят лет назад, до событий романа «Пробуждение Левиафана», Пояс Астероидов был дальним фронтиром с гигантским запасом минеральных богатств, недоступных для экономически выгодной разработки, а о внешних планетах и мечтать не приходилось. Через три поколения после того, как первые колонисты пробили камень и грунт Марса — второго дома человечества, Соломон Эпштейн смастерил слегка модифицированный ядерный двигатель.

Вы когда-нибудь слушали про тетрадь смерти? Так вот знайте, что когда у тебя особый талант, то никакая такая особенная «ТЕТРАДЬ» тебе не нужна. Было бы желание…

Его имя было Джордж Нада. Полуприкрыв глаза, он рассматривал море людских лиц, обступившее со всех сторон сцену амфитеатра. Сперва он не понимал, что происходит вокруг. Догадка поразила его лишь тогда, когда он наконец разглядел лица Чародеев, вернее, их уродливые, нечеловеческие маски. И тот, чье имя было Джордж Нада, понял, кто они были, понял потому, что не спал как все.

Жила-была девочка из Канзаса по имени Дороти. Может быть вы знаете её как Девочку, оседлавшую ураган. Она очутилась в стране Оз, где подружилась с Жестяным Дровосеком, Страшилой и Трусливым Львом. Но соблазн магии оказался для неё непреодолим. Он изменил её. И её друзья стали искажёнными версиями своих прежних «я». Волшебная земля Оз стала тёмным и пугающим местом.

Доктор Нидьер рассказывает об изобретенной им машине, толпе возмущенных жителей, как о разновидности счетной машины. Но так ли это на самом деле?..

В идеальной стране должен быть идеальный суд.

А если суд действительно справедливый и действительно идеальный, не скажут ли люди желающие справедливости, «это уже перебор, давайте не будем столь справедливыми»?

Еще один знакомый Джорджа из рассказа Айзека Азимова «Есть многое на небе и земле…», относящегося к циклу о демоне Азазеле, Виссарион Джонсон был выдающимся экономистом и когда ему предложили пост председателя престижного экономического клуба, тот заволновался. Первый председательствующий пробыл на своем посту 32 года, второй — 16, третий — 8, четвертый — 4, а пятый 2 года.

«Мелиссе всегда 14 лет. Только последние 300 лет она задумалась о том, чтобы восстановить все события в своей жизни и посчитала что ей больше 2400 лет. Ее история началась в Греции и с тех пор она часто меняет семьи, чтобы не привлекать внимания.» © Puffin Cafe.

Где же ангел-хранитель семьи Романовых, оберегавший их долгие годы от всяческих бед и несчастий? Все, что так тщательно выстраивалось годами, в одночасье рухнуло, как карточный домик. Ушли близкие люди, за сыном охотятся явные уголовники, и он скрывается неизвестно где, совсем чужой стала дочь. Горечь и отчаяние поселились в душах Родислава и Любы.

Все не так просто, не так ладно в семейной жизни Родислава и Любы Романовых, начинавшейся столь счастливо. Какой бы идиллической ни казалась их семья, тайные трещины и скрытые изъяны неумолимо подтачивают ее основы. И Любе, и уж тем более Родиславу есть за что упрекнуть себя, в чем горько покаяться, над чем подумать бессонными ночами.