Тоска

Франц Кафка - один из крупнейших немецкоязычных писателей, классик литературы XX века, оказавший огромное влияние на писателей разных стран.

От издателя Перед вами аудиосборник рассказов великого немецкоязычного писателя 20 века Франца Кафки. В СССР романы Кафки были под запретом. В основном потому, что тему деспотизма и власти Кафка раскрывал особенно глубоко и остро. В 90-е после долгого литературного голода собрания его сочинений хлынули на книжные прилавки. Каждый образованный человек стремился заполучить экземпляр себе.

Знаменитый австрийский писатель Франц Кафка, автор культовых романов "Замок" и "Процесс", является признанным новатором в прозе ХХ столетия.

В неоконченном романе, более известном не под авторским названием - "Пропавший без вести" - а под названием "Америка", Кафка впервые использует свой коронный литературный прием: изображение действительности без какого-либо авторского комментария, через сознание персонажа.

Франц Кафка - один из крупнейших немецкоязычных писателей, классик литературы XX века, оказавший огромное влияние на писателей разных стран. Дневники и письма Франца Кафки - неотъемлемая часть культуры XX века. Австрийский классик, писавший на немецком языке в Праге, оставил в литературе "набросок" XX века Европы и породил художественное течение искусства Модерна, без которого немыслимо понимание эссеистики и философии, кино и живописи второй половины нашего столетия.

Сельский врач в зимнюю ночь экстренно посещает больного. Доктор сталкивается с абсурдными затруднениями, которые перерастают в нечто большее…

«Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Кухарка его квартирной хозяйки фрау Грубах, ежедневно приносившая ему завтрак около восьми, на этот раз не явилась. Такого случая еще не бывало. К. немного подождал, поглядел с кровати на старуху, жившую напротив, – она смотрела на него из окна с каким-то необычным для нее любопытством – и потом, чувствуя и голод, и некоторое недоумение, позвонил…».

У отца было одиннадцать сыновей. И все — абсолютно разные. Один красив, другой умен, третий рассудителен, четвертый смельчак, а пятый поражает всех своим остроумием. У каждого свои таланты, достоинства и недостатки...

«Я был холодным и твердым, я был мостом, я лежал над пропастью… Я поневоле должен был ждать… Не рухнув, ни один мост, коль скоро уж он воздвигнут, не перестает быть мостом...».

Тема сборника — неуверенность наблюдающего, потерянность «созерцателя», который находится «снаружи» и пытается проникнуть в сумятицу окружающих его вещей.

Сельские жители любили местного лесника, как и он их. У жителей лоснились лица от дичи, а лесника часто угощали в трактире, но случилась беда…

Взъерошенный старик, лихорадочного сложения, с лицом, торжественно глупым и беспокойным, лез на упавшее поперек пути дерево. Уверенный, что идет по совершенно прямой линии, он глубоко презирал всякие обстоятельства, противоречащие его замечательному методу.

Богатый и влиятельный чиновник Поплавин, будучи на смертном одре, призывает к себе поочередно то черта, то ангела, — но вынужден отказаться от их соблазнительных предложений…

Рассказ из сборника «Чернокнижник».

Я принадлежу к числу очень немногих писателей, выступавших в Бичемской оперной труппе. Правда, пение не входило в мои обязанности, хоть я и пел. Правда и то, что я выступал в этой труппе всего один вечер. Меня не приглашали выступить снова, но, с другой стороны, я и не напрашивался на новое приглашение.

Как в народе говорится: бражку пей — увидишь и чертей! Но отставному штабс-капитану Овчинникову, отъявленному алкоголику, чуть за ухо попало, так и черт ему не брат! Но однажды, всё же, пришлось ему и с настоящим бесом познакомиться…

У каждого есть свои недостатки, о которых порой и не догадываешься. И если кто-то указывает тебе на них, с жаром призывая измениться, следует помнить историю главного героя этого рассказа, который «обрёл истину» и сумел стать другим человеком. Но сумел ли он стать лучше?

N-ский съезд мировых судей под угрозой срыва. Все от того, что секретарь Жилин — утонченный гурман. Подобно песням сирен, его монологи вводят сослуживцев, а заодно и читателя, в состояние кулинарного транса.

«Актриса и ее подружка пришли к Шелкову, уверенные, что найдут у него заветный белый порошок, чтобы попробовать. Шелков пытается спровадить их, убедив, что нюхать это плохо, но ситуация заканчивается не так, как он ожидал.» © Puffin Cafe.

Лавочник Кузьма Егоров уверен, что пропавшие у него из комода двадцать пять рублей взял сын Серапион. Вот и суд по этому поводу устроил с местными уважаемыми мужчинами в качестве судий…

«Инфомошенница! Аферистка! Продавщица воздуха!».

Как меня только не называли злые завистники, пока я, улыбаясь, зарабатывала миллионы.

Но неведомые силы, по велению своей левой пятки, забросили меня в другой мир.

Где на смену богатству и независимости, пришли нищета и злая мачеха.

А вместо прекрасного принца судьба подсунула сурового главу сыскной полиции, который угрожает мне вполне реальной тюрьмой, если я не стану его… няней.

Официально в состав Российской империи горные хребты Сихотэ-Алиня вошли только в середине девятнадцатого века. Эти живописнейшие места стали не только известными, но и приобрели некий романтический ореол не в последнюю очередь благодаря работам Владимира Клавдиевича Арсеньева – путешественника, исследователя, писателя и очень заинтересованного человека.

«О’кей — американский роман» — шаг вперед по пути освобождения П. от сменовеховских и националистических тенденций. В нем Пильняк дает картину бытовых, национальных и производственных отношений в Америке, вскрывает порочность капиталистической техники (фордовский конвейер). Пильняк с полным правом заявляет, что пишет «О’кей» для того, чтобы лишний раз разъяснить американским братьям-рабочим капиталистическую кабалу их существования.

Возрастное ограничение: 18+.

Внимание! Фонограмма содержит ненормативную лексику.

Жизнь в историях Александра Цыпкина легка и беззаботна. Порой даже невыносимо легка. И все же, всякий раз в каждом рассказе – тоска по утраченной гармонии, по тихой ласкающей человечности. И мы понимаем, что люди в его текстах, какими бы комичными они не казались, не картинки, не пешки.