Рея Сильвия

Рея Сильвия - Эпоха заката и гибели Римской империи привлекла к себе пристальное внимание Брюсова на протяжении всей его творческой жизни. Роман "Рея Сильвия" - это роман о любви, истории и разнице в социальном положении героев. Элули, сын Элули - Два француза-археолога Дютрейлем и Бувери из покрытого таинственностью рассказа Валерия Брюсова «Элули, сын Элули» (1915) вели раскопки финикийской колонии на западном берегу Африки, в области французского Конго, южнее Майамбы. Ими была найдена нетронутая гробница, в которой было немало удивительных вещей, рисунков и надписей, одна из которых гласила следующее: «Именем Астарты, нисходившей во Ад, да будет мир погребенному мне, Элули, сыну Элули.....
Слушать Рея Сильвия онлайн бесплатно
Имя Валерия Яковлевича Брюсова, прежде всего, известно нам благодаря его прекрасным стихам. Он начал писать стихи еще во время учебы в университете и к моменту окончания обучения издал две книги стихов «Шедевры» и «Это – я». В дальнейшем каждый год был ознаменован новым стихотворным сборником. Не удивительно, что к сорока годам В.Я. Брюсов был автором 25 томного собрания сочинений.
Я люблю тебя и небо, только небо и тебя,.
Я живу двойной любовью, жизнью я дышу, любя.
В светлом небе - бесконечность: бесконечность милых глаз.
В светлом взоре - беспредельность: небо, явленное в нас.
Я смотрю в пространство неба, небом взор мой поглощен.
Я смотрю в глаза: в них та же даль пространств и даль времен.
Кроме замечательных поэтических произведений, известный творец эпохи символизма Валерий Яковлевич Брюсов создал и ряд лирических рассказов, благодаря которым его признали одним из любопытнейших прозаиков Серебряного века. «Моцарт» — лирический рассказ, повествующий о жизни и творчестве музыканта в начале ХХ века. Непростые отношения с женой и любовницами, периодическое безденежье, алкоголизм и пронзительная любовь к музыке.
Здравствуй, уважаемый незнакомец! Книга Последние страницы из дневника женщины - Брюсов Валерий не разочарует и заинтересует, но она не станет последней в твоей жизни. Необычные и оригинальные герои, которые вызывают интерес у зрителя, создают атмосферу в произведении.
На фоне живописных пейзажей хотелось бы оказаться рядом с ними и остаться как можно дольше.
Повесть Алексея Козлачкова «Запах искусственной свежести» рассказывает о буднях десантного батальона, оказавшегося на юге Афганской пустыни. Лейтенанту Травникову придётся принять непростое решение – сделать выбор между дружбой и долгом. Повесть была впервые опубликована в журнале «Знамя» и получила в 2011 году премию имени И. П. Белкина как лучшая русская повесть года.
Ольга Грушина была первой гражданкой России, получившей американское высшее образование. Писательская судьба ее не менее уникальна: первый же роман, «Жизнь Суханова в сновидениях», несмотря на экзотическую для американского читателя тематику, вызвал настоящий фурор как среди маститых критиков, так и самой широкой публики, стал международным бестселлером.
Свои клейкие листочки – столько же мысли, сколько и, если не больше того, – обещания мыслей, их зародыши и завязи – Михаил Эпштейн собрал в алфавитный порядок, придав книге вид небольшой энциклопедии. Энциклопедии заведомо разомкнутой – любая из ее алфавитных рубрик может едва ли не бесконечно дописываться, тематические рамки не поставлены – и заведомо невсеохватной, стало быть, и неполной: задача охватить как бы то ни было мыслимое «всё» ставится и того менее.
Эссе Юрия Коваля, входящее в авторский сборник «Опасайтесь лысых и усатых» опубликовано в 1988 году и посвящено Борису Шергину, человеку, которого Коваль часто называл своим духовным наставником. Шергин сказочник, знаток быта и фольклора народов Поморья не только привел Коваля в мир профессиональных литераторов, рекомендовав своего товарища в «Союз писателей СССР», но и помог ему открыть талант истинного сказителя, который никак не укладывается в общепризнанные жанровые определения.
Автобиографический роман-воспоминание о петербургской юности «Черты из жизни Пепко» (1894) Одна из лучших книг Мамина-Сибиряка, в которой рассказывается о первых шагах Мамина в литературе, о приступах острой нужды и моментах глухого отчаяния. Он ярко обозначил миросозерцание писателя, догмы его веры, взгляды, идеи, которые легли в основу лучших его произведений: глубокий альтруизм, отвращение к грубой силе, любовь к жизни и, вместе с тем, тоска о ее несовершенствах, о «море печали и слез», где столько ужасов, жестокостей, неправды.
Дебютный роман прапраправнучки великого писателя, американского классика Германа Мелвилла, сравнивают с романом другого классика — с «Великим Гэтсби» Ф.С. Фицджеральда. Остров в Атлантике, чудесное дачное место с летними домиками, теннисом и коктейлями на лужайках. Красивые и надломленные люди на фоне прекрасного пейзажа, плывущего в дымке.
Зятя Степана Чикальдаева Виталия, инженера по холодильным установкам, посылали на два года в Африку.
У Степана, который юнцом вернулся в фронта без руки, с осколком под лопаткой и с тех пор был не способен к трудной физической работе, всегда оставалось время на чтение газет. Потому он понимал, что ездить на Африканский континент нужно, дело государственное.
Достаточно однажды оступиться, чтобы навек получить пятно на свою бессмертную душу. А ведь грех-то немалый – лжесвидетельствовать на суде по делу об убийстве девушки. И то, что к грешнику приходит скорая гибель, не станет облегчением – это только начало платы по счетам. Остальные долги перед вселенной попаданцу, оказавшемуся в теле полицейского видока, коллежского секретаря Игната Дормидонтовича Силаева, придется отдавать уже в параллельной реальности, охотясь на безумных стриг, отбиваясь от оборотней и укрощая домовых.
Земная Федерация, и её немногочисленные союзники остались одни против всей галактики. Во всяком случае, так утверждает ударившейся в бега ученый Старших. Однако генерал Вершинин не привык отступать перед сильными противниками. У него тоже есть свои козыри в рукаве, и чья карта окажется сильнее покажет только бескомпромиссная схватка. Ну, или изощренный стратегический план.
«У меня много имён. Свою личину я тщательно скрываю от других людей. Так безопаснее, когда скитаешься по миру на двухколёсном мотоботе, а к его дуге прикован Саркофаг с полумёртвой девкой внутри. И самое паршивое, что на дороге еще опаснее, чем торчать на месте в четырёх стенах. Но покой явно не для меня. Пока ветер холодит щетину на встречке, а стрелка тахометра бьется в экстазе, я буду жить.