Беспризорница

Дилогия. Книга первая.

Моё детство не было обычным. Моя жизнь не такая, как у всех. Потому что принадлежит она не мне. Однажды придёт мужчина, которого я боюсь больше всего на свете… И заберёт меня себе.

Внимание! Содержит нецензурную брань.

Возрастное ограничение: 18+.

Она предала его. Унизила. Растоптала его сердце своим изящным каблучком. Он больше не тот влюблённый идиот, что волочился за ней и сдувал пылинки с её чудных волос. Теперь он — Каин. Не знающий пощады и жалости изверг, обуглившееся сердце которого больше никому не принадлежит. Или же это самообман? Защитная реакция, чтобы никогда больше не познать той адской, разрывающей душу боли? Какой будет его месть? И сможет ли она доказать свою невиновность спустя годы? В оформлении обложки использовано изображение с сайта Shutterstock.

Я доверилась ему, впустила в своё сердце, хотя когда-то обещала себе и дочери, что больше не буду любить. Доверилась и была за это наказана. А теперь, глядя в глаза будущего нелюбимого мужа, понимала, что выхода нет…

– Мне жаль. Жаль, что ты заставила меня сделать то, что я сделал.

Мне тоже. Мне тоже очень жаль, что сердце до сих пор плачет по тому, кто того не стоит.

– Почему ты постоянно смотришь в окно?

– Привычка с детства. Каждую свободную минуту я проводил у окна, надеясь увидеть там мать.

– И до сих пор её ждёшь?

– Нет. Теперь я надеюсь увидеть там тебя.

Внимание! 18+ Содержит нецензурную брань.

Дилогия. Книга вторая.

Я научилась жить без него, без любимого мужчины, которого у меня отняли. Научилась бороться и выживать в окружении злобных нелюдей. Стала сильнее ради своего будущего. Но смогу ли пережить воскрешение того, кого даже не мечтала увидеть ещё раз?

***.

— Ты… жив?

— А ты? Ты жива, Настя? Как тебе жилось без меня? Не скучала?

Ежегодно на Востоке тысячи девушек и женщин гибнут «во имя чести». Я также выросла в жестокости и боли. В четырнадцать лет меня едва не выдали замуж за старика, а когда попыталась воспротивиться – едва не казнили. Я не знала, что есть мир, отличный от моего, где нет насилия и наказания за грехи. Однажды я встречу мужчину, который заставит меня согрешить и буду вынуждена покинуть родной дом, став его женой.

— Здравствуйте, — взгляд, как и было велено, на него не поднимаю. Нервно мну в руках ремешок сумочки. — На «ты», — слышу его голос — грубый, с хриплыми нотками. Вздрагиваю. — И по имени. — Здравствуй, Беслан, — представляться не решаюсь. Он и так знает обо мне всё. — Теперь подойди и опустись на колени. Я задерживаю дыхание до тех пор, пока лёгкие не начинает жечь.

Лежа на лестничной площадке, я истекала кровью и думала о том, как несправедливо и обидно будет погибнуть вот так. Сквозь дымку во взгляде увидела склонившуюся надо мной тень, а в следующую секунду чья-то огромная ручища схватила меня за шиворот и дёрнула вверх.

– Эй, живая? – послышался грубый, хриплый голос. – Я об этом пожалею, – проворчал мужик и последнее, что я увидела перед тем, как отрубиться – огромную, страшную кобру на его предплечье.

Отец сделал для него все, что мог — родил, воспитал, вырастил…. И вот настало время возвращать долги, ответить добром на добро…

Группу ветеранов организованно привезли митинговать к дому, где живет публицист, обвиненный в фальсификации исторических событий…

Вера Исааковна Чайковская — художественный критик, историк искусства, прозаик. Кандидат философских наук. Ведущий научный сотрудник НИИ теории и истории изобразительных искусств РАХ. Автор книг о русском изобразительном искусстве ХХ века: Удивить Париж. Московские вернисажи. М., “Знание”, 1999. Печатается как литературный и художественный критик критик в “ЛГ”, в журналах «ЛО» (напр.

В книгу московского прозаика, художественного критика и историка искусства Веры Чайковской включено несколько циклов новелл. Автор фантазирует на темы прошлого и современности, сознательно избегая «научной» точности, погружая читателя в стихию озорной или драматичной игры, где «культурные герои», артистические и творческие личности наполняют энергией и расцвечивают красками прошлую и современную жизнь.

Данный рассказ, как и другие тексты из цикла «Веселые» картинки", был создан под влиянием просмотра определенного живописного произведения.

Наберите в поиске слова "Сайфутдинов Без названия 1980-е хорошие картины". В найденном будет картина, на которой изображена девушка, стоящая за прилавком. Это и есть то произведение живописи, которое вдохновило меня на написание данного рассказа.

Рассказ Владимира Набокова «Гроза» является своеобразным пересказом библейской легенды о пророке Илье и ученике его Елисее. Однако перенесенное Набоковым действие в наше время «обрастает» своими деталями и подробностями, приобретая независимость (быть, может, не полную) от оригинального сказания.

В прошлом году лекции медицинского факультета посещал в числе других студентов молодой человек, которого звали Эжен Обэр, юноша лет девятнадцати, из хорошей семьи. Родители его жили в провинции, и он получал от них скромное, но для него достаточное содержание. Он вел размеренную жизнь и слыл человеком мягкого нрава.

В книгу вошли рассказы разных лет. Нельзя не отметить отличный слог и тонкий юмор, придающий стилю писателя необыкновенное изящество. Рассказы Бориса Кригера — это вовсе не комедийные отрывки, но юмор автора, немного наивный, но, безусловно, острый, позволяет не только смеяться, но и анализировать серьезные темы. Невозможно прочитать любой из его рассказов и хотя бы раз не улыбнуться.

В книгу Юлии Беломлинской вошли статьи, написанные для различных журналов, ранее не публиковавшиеся рецензии, а также повесть-исследование «Мой Есенин» — очередная версия загадочной гибели поэта.

Беломлинская ведет свой «открытый урок литературы», играя в учительницу советских времен — Строгую-Но-Справедливую. В стопке сочинений, «взятых на проверку» Беломлинской: Федор Достоевский, Дмитрий Быков, Эдуард Лимонов, Рей Брэдбери, Людмила Улицкая и Наталья Медведева, Полина Дашкова и Параша Жемчугова…

Короткий и трогательный рассказ о любви.

Погибнув в Афганистане, майор Глухов получил вторую жизнь в закрытом секторе магического мира в теле пятнадцатилетнего сына местного барона. Агент галактической службы безопасности завербовал его, вживив экспериментального симбионта. Жизненный опыт майора, возможности симбионта и статус сына барона составили адскую комбинацию, что сделало Глухова уникальной самостоятельной фигурой в смертельной игре местных богов, преступных синдикатов и различных служб безопасности.

Майор Глухов получил вторую жизнь в теле пятнадцатилетнего наследника барона Ирридара из закрытого магического мира. Завербованный метаморфом с позывным Демон в полевые агенты Управления административного дознания и оснащенный сверхсекретным экспериментальным симбиотом, юный барон продолжает свой путь по магическому миру. Ему предстоит разрешить сложную задачу – как, будучи пешкой в чужой игре, выжить и преуспеть.

Сегодня в это сложно поверить, но всего каких-то сорок лет назад, обычная меховая шапка не только выполняла свою привычную функцию по согреванию головы владельца, но и показывала его статусность, вес в обществе. Вот и главный герой повести «Шапка» - писатель Ефим Рахлин, неожиданно для себя оказался замешан в подобном «шапочном» ранжировании, когда ему в Союзе писателей по негласной табели о рангах достался самый унизительный головной убор из «кота домашнего, средней пушистости».

Уваров Павел Юрьевич - доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, специалист в области западноевропейской истории Средних веков и раннего Нового времени.

Историю можно писать, глядя на мир из мышиной норы, с кургана и с высоты птичьего полёта. Все три взгляда в равной степени важны и незаменимы. В идеале хорошо бы каждому историку хоть раз в жизни попробовать себя в каждом из этих жанров, так как на каждом уровне становятся очевидными свои специфические цепочки связей: из норы хорошо видны отдельные люди, их желания и страсти, ошибки, успехи и случайности в их жизни; взгляд с кургана предписывает абстрагироваться от субъективного и случайного и поискать «серьёзные» причины - экономические процессы, борьбу социальных групп, политических тенденций и идеологий; с высоты птичьего полета более заметны становятся взаимодействия и связи между регионами, уникальное и всеобщее.