Слушать аудиокниги исполнителя Эрас Тёмный
Самая долгая ночь в году — это отнюдь не ночь зимнего солнцестояния с 21 на 22 декабря. Это ночь с 31 декабря на 1 января — единственная в году ночь, которая для абсолютного большинства не сливается в размытое мгновение сонного небытия, а растягивается на много часов, заполненных разнообразными событиями — чаще, конечно, незначительными, но иногда — иногда эти события способны перевернуть всю дальнейшую жизнь.
Хотел бы поведать вам историю своей метаморфозы с небольшого рассказа о себе. Я самый обычный молодой человек, живущий ничем не примечательной жизнью. Работа, просиживание за компом, друзья, учёба. Всё как у людей. Период, когда все в самом разгаре. Но, наверное, в каждом из нас рано или поздно возникает желание всё переосмыслить, начать жизнь с чистого листа, выйти из зоны комфорта, тяга к приключениям.
Хотел бы поведать вам историю своей метаморфозы с небольшого рассказа о себе. Я самый обычный молодой человек, живущий ничем не примечательной жизнью. Работа, просиживание за компом, друзья, учёба. Всё как у людей. Период, когда все в самом разгаре. Но, наверное, в каждом из нас рано или поздно возникает желание всё переосмыслить, начать жизнь с чистого листа, выйти из зоны комфорта, тяга к приключениям.
– Аааййй, блииин! – разъяренно вскрикнула я, схватившись за ушибленное колено. Боль была острой и мучительной, но волна раздражения от внезапного удара начала спадать. Продолжая злобно шипеть о всяких тумбочках, которые имели наглость понарасставиться и раскорячиться у меня на проходе, я начала собирать упавшую стопку журналов. Журналы были типичной атрибутикой каждой дачи – старые, пыльные издания с бесценной информацией о секретах диеты, методах выращивания гигантских баклажанов и 101-м рецепте приготовления тыквы.
Поздняя осень. Сумрачный день, придушенный покрывалом из серой ваты ненастной мглы, зябко потел стылой изморосью и сквозь сон дышал густыми туманами. Юлий любил это время, и особенно такую погоду. Обожал тишину, не испорченную ни птичьим галдежом, ни лягушачьим кваканьем или стрекотаньем кузнечиков. Не шумит листва, не рычат трактора в полях, не перекрикиваются дачники.
Кристина останавливается, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Кругом беспорядочно торчат березы и сосны, покачиваются на ветру ветки ежевики и шиповника. Травяной запах перемешивается с хвойным, а солнце печет так бессердечно, что хочется перенестись в самую суровую зиму, зарыться с головой в сугроб да там и остаться. Еще рюкзак этот — внутри всего-то пара бутербродов и недопитая бутылка воды, но по ощущениям почти что мешок с картошкой.
— Дядь Миш, — говорит негромко. — А ты че, уже пьяный? Еще же утро.
Изображаю беззаботную ухмылку:.
— А у меня отпуск. Что хочу, то и делаю.
Сашка одобрительно кивает. Глаза у него васильковые, точь-в-точь того же цвета, что и ясное августовское небо над головой. На чумазом веснушчатом лице они кажутся почти светящимися.
— А мы ночью в лес пойдем, — шепчет доверительно.
Дочитав очередную «страшную историю», коими кишат просторы интернета, Александр Петрышев закрыл крышку ноутбука, позволив комнате погрузиться во мрак. Жаль парня, главного героя рассказа: жил себе потихоньку и не создавал препятствий жизни других, и вот раз, в один прекрасный, или не очень, день, подвергся нападению злой нежити, прямо в собственной квартире.
Тоша уставилась на облезлый дерматин двери и тяжело вздохнула. Всё, что случилось с нею в последнее время, похоже на мышеловку с сыром. Не в кайф это — зайти в унаследованную квартиру с грузом непоняток, невыполненных обязательств и вообще… Хотя какие обязательства могут быть между людьми, которые ни разу не видели друг друга? Ну, прислали уведомление из полиции: сообщаем, что Родионов Кузьма Кузьмич доставлен с инфарктом в больницу.
Осенним утром старик наслаждался сухой и тёплой погодой: солнце грело щетинистое лицо, лёгкий ветерок трепал редкие волосы. Он сидел на складном стуле перед аркой из выбеленного временем кирпича. Ворота, смотанные проволокой, давно не использовались для входа на кладбище. На его территорию вели щели и дыры – их хватало в ветхом, местами вовсе завалившемся заборе.