Окно

Короткий и трогательный рассказ о любви
Слушать Окно онлайн бесплатно
… я люблю цветы разных сортов — все они хороши, все они украшают нашу жизнь...
Перед вами краткий экскурс в женскую природу. Разумеется, ее не постигнуть вне взаимодействия с мужчинами, поэтому будут раскрыты три психотипа мужчин, с точки зрения взаимодействия «мужчина и женщина». Во второй части опуса автор вскользь обратится к героям романа «Мастер и Маргарита», не как к объекту своего исследования, а как к необходимости немного отдохнуть от всякого рода заумностей в процессе прочтения или прослушивания.
Главный герой повествования Цыганков Валентин попадает на принудительное лечение от алкоголизма в психиатрическую больницу. Там он пробыл 32 дня. После выписки ему приходится поменять прежнюю работу — так как там у него остались друзья-алкоголики, и сотрудники, которые знают его, как неблагонадежного пьянчужку. Валентин решил начать новую жизнь.
Книга, опубликованная в 1984 г., стала одним из первых изданий о Минском гетто, которые увидели свет в Советском Союзе. Книга Гирша Смоляра «Мстители гетто», изданная на русском языке в 1947 г., к тому времени уже была запрещена.
«Еврейская тема в СССР замалчивалась, хотя и не находилась под официальным запретом. Поэтому издать эти воспоминания было чрезвычайно сложно», — отметил писатель и журналист Владимир Мехов, супруг Анны Красноперко.
" «В 1840 году, по дороге из Ревеля в Гапсаль, тащилась на восьми или девяти маленьких чухонских лошадках тяжелая дорожная карета, нагруженная важами и чемоданами. В карете сидели три женщины: ...".
Лодыженская, Елизавета Александровна писала под псевдонимом С. Вахновская; рассказ: «Лето в Гапсале» (1856) посвящен И.С. Тургеневу.
Выпускники готовят прощальный вальс, дабы станцевать его на выпускном вечере и, встретив рассвет, навсегда расстаться с детством. И на долгожданном балу каждому из молодых людей предстоит разобраться в себе, в своих друзьях, в родителях, в учителях и в социально-политическом устройстве всего человечества.
В двадцатых числах июня обычно самые короткие ночи в году, однако эта ночь будет для них длиною в жизнь.
«Кинжал раздора» – история современных Ромео и Джульетты, точнее, не совсем современных – по некоторым деталям можно определить, что действие происходит примерно в 60-70-х годах ХХ века где-то в Италии. Впрочем, и время, и место не имеют значения – ведь история любви и раздора бессмертна.
Давным-давно жила скупая герцогиня, обожавшая склоки и интриги.
В книгу Юлии Беломлинской вошли статьи, написанные для различных журналов, ранее не публиковавшиеся рецензии, а также повесть-исследование «Мой Есенин» — очередная версия загадочной гибели поэта.
Беломлинская ведет свой «открытый урок литературы», играя в учительницу советских времен — Строгую-Но-Справедливую. В стопке сочинений, «взятых на проверку» Беломлинской: Федор Достоевский, Дмитрий Быков, Эдуард Лимонов, Рей Брэдбери, Людмила Улицкая и Наталья Медведева, Полина Дашкова и Параша Жемчугова…
В космосе идут ожесточенные сражения. Новоросская империя и Союз Корпоративных Миров, забыв прежние обиды, вступили в битву с захватчиками из Центральных миров. Они объединяют в борьбе все свои силы без остатка. Однако теряют одну звездную систему за другой. Еще год-другой – и поражение неизбежно. Шансов на победу практически нет. Все это прекрасно понимают.
Мир лишь чудом не скатился в пропасть, но никто так и не понял, кто стоял за так и не случившейся катастрофой. С трудом пережившие покушение Кот и Рыжик, едва оправившись от полученных ран, затевают свою игру, в поисках ответа на главный вопрос: "Что это, мать его, было?".
.
.
Ну а мы узнаем, зачем Рыжику танки, кто такой отец Никодим, почему он образец целомудрия и благочестия, в чем смысл карательной системы высшего образования и в чем главная опасность преподавания русского языка в школе для талантливых детей.
Двух приятелей покусала дворняжка, и их отправляют в Париж к Пастеру лечиться. .
Примечание"— Знаешь, что, Вася? Поедем! Накажи меня господь, поедем! Ведь Париж, заграница… Европа!
— Чего я там не видел? Ну его!
— Цивилизация! — продолжал восторгаться Лампадкин. — Господи, какая цивилизация! Виды эти, разные Везувии… окрестности! Что ни шаг, то и окрестности! Ей-богу, поедем!